Элеонора Стамбульчик
Вина и вино
В вине нет веры, в вере нет вины.
В вине есть истина, и нет ее дороже.
Есть истина в вине, и в водке тоже.
Однако, боже, вы, мусье, пьяны!
***
Сегодняшним днем стартовала осень,
под гаденьким дождиком грязь мешаю.
Пойду-ка домой заниматься «Осью»,
архив разберу, заварю себе чаю.
В шкафу наблюдаю насыщенность жизни,
в нем пыльные папки годами хранят
события, даты, любовные письма...
и все не со мною, и не про меня.
Я жадно листаю, знакомые лица,
знакомых людей имена узнаю,
и хочется в тех временах очутиться,
и влиться в тогдашнюю жизнь твою.
Что толку грустить, значит так было надо,
чтоб ты припозднился на дюжину лет,
но бог мне свидетель, в мой дом пришла радость,
и лучше тебя никого больше нет.
***
Там были льды, здесь — свет сердец,
любви достойный образец.
Но времена пришли покруче.
Шли дни, и ценности слились.
Как ни искала в общей куче,
ничто не ясно, злись не злись.
И мне и грустно, и обидно.
Где образец? Его не видно.
Екатерина Шефер
Я вижу в окнах поездов,
Как зажигаются рассветы,
Поля как пряные букеты
Из миллиона ярких снов.
По лестнице, пролёт-пролёт,
Я забегаю в твою душу,
Не зная: может, станет лучше,
А может, сломит скользкий лёд.
Но я бегу, пока есть силы,
Обугленный закат спасать,
И невозможно передать,
Насколько эти грабли милы.
А тут мой сон нашёл приют,
Ему теперь тепло под солнцем.
От беготни так сердце бьётся,
Когда бежишь туда, где ждут.
Меня обнял, и тут без слов
Закаты прорастают в ночи.
С тобою буду, сколько хочешь,
Смотреть сквозь окна поездов
***
Разбить бы голову о стены,
Чтоб там внутри найти ответ...
Из любопытства резать вены,
Если б не смерти тихий бред.
Кому простить толпы измену?
Измену матери, отца?
Перед скотом склонить колено,
Найти начало у кольца,
И не поднять к нему лица,
И думать, что есть кто-то правый,
Всем полагаться на глупца.
Ибо судьбою нам не равный.
Где то начало у конца?
Разбиться бы совсем о стену
Залить бы в голову свинца
И выклянчить обратно веру...
И не терять притом лица.
***
Переживи меня и вечность,
Перенеси в стихи,
а я Замедлю жизни скоротечность,
Ко мне ты глух, иль я нема?
Переступи черту-погибель,
Закончим этот нудный бег,
У сердца книжного на сгибе
Пусть одиноким будет век.
Тебе пресытившийся смех
Звенит все так же, только глуше.
И скоропортящийся грех
Безмолвно мы берем на души.
Слова без смысла хуже лжи,
Стрелой под ребра, сердце взвыло,
В слезах кричу тебе: Дыши!
А ты томишься в теле стылом.
Ты ж клялся! Клялся пережить!
А как же вечность? Как же я?
Антракт, в секунду все забыть,
Под занавес летит броня...
Да, ты глухой, а я немая,
Мелькают звонко пальцы рук,
И жизнь нам на двоих слепая
Лишь по ладоням сердца стук.
