Это была крошечная, сухая старушонка, лет шестидесяти,
с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом и простоволосая.
Белобрысые, мало поседевшие волосы ее были жирно смазаны маслом.
Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание»

2 августа 2024 года Совет Федерации РФ одобрил законопроект № 309801-8 (далее — законопроект), в связи с чем можно полагать, что, вероятнее всего, в ближайшее время данный законопроект будет подписан Президентом России, официально опубликован и вступит в законную силу без каких-либо изменений. В публичном пространстве данный законопроект получил весьма лестную оценку как новеллы, призванной предоставить иммунитет от обращения взыскания на единственное ипотечное жилье должника. Иными словами, будто данный законопроект позволит защитить ипотечное жилье от притязаний кредиторов при несостоятельности (банкротстве) должника. В связи
с изложенным, в том числе в целях правового просвещения, не будет лишним обратиться к содержанию данного законопроекта с выяснением конкретного предлагаемого механизма реализации законотворческой идеи.

В пояснительной записке декларируется следующая проблема. При признании гражданина несостоятельным (далее — должник) залоговой кредитор (обычно — банк) вынужден включаться в реестр кредиторов даже в том случае, если непосредственно перед таким кредитором должник не находится в просрочке. Это обусловлено тем, что при окончании банкротных процедур все неисполненные обязательства должника будут прекращены. В связи с этим такой залоговый кредитор вынужден принимать участие в реализации предмета залога, которым зачастую выступает единственное жилье должника. В результате реализации предмета залога такое жилье продается на публичных торгах, должник лишается своей собственности.

Законопроект предлагает возможным изъятие из банкротной процедуры отношений должника и залогового кредитора, в результате чего даже по окончании банкротства данные отношения будут сохранены: как кредитное обязательство, так и ипотечное (залоговое). Причем для такого сохранения отношений и исключения обязательств
и имущества из банкротной процедуры достаточно взаимного волеизъявления лишь самого должника и залогового кредитора, которое утверждается актом суда путем вынесения отдельного мирового соглашения. Юридического значения сами по себе несогласия арбитражного управляющего или иных кредиторов не имеют для утверждения такого отдельного мирового соглашения. Таким образом, по мнению авторов законопроекта, должник сможет сохранить свое единственное жилое помещение, в свою очередь залоговый кредитор сохранит свое право требования к должнику о выплате кредита, обеспеченного ипотекой такого единственного жилого помещения, даже после окончания процедуры банкротства.

Исторически сложилась определенная сакральность жилищной собственности для отечественных граждан, вопрос
об обеспечении граждан собственным качественным жильем стоит во главе актуальной политической повестки вот уже несколько десятков лет, даже несмотря на то, что некоторых граждан «квартирный вопрос испортил». Социальная направленность данного предложения предполагается очевидной. Зачастую действительно граждане готовы пойти практически на все, чтобы сохранить в собственности свое жилое помещение — «свой дом». Предполагаемая законопроектом возможность предоставляет должнику такое право, хотя бы через заключение мирового соглашения
с залоговым кредитором. В данной части данная новелла безусловно оценивается положительно. Вместе с тем подобное решение вполне очевидно усугубляет иную проблему — проблему закабаления граждан.

Видится, что наибольшими заинтересантами законопроекта выступают именно залоговые кредиторы, непосредственные действия которых зачастую и проводят к ситуации несостоятельности должника. Необходимость участия в конкурсной процедуре, а также оценка со стороны иных кредиторов юридического основания для включения залогового кредитора в реестр требований являются крайне нежелательными для залогового кредитора. Сверхвысокая маржинальность ссуженных денег на приобретение жилья должникам делает чрезвычайно выгодным длительные кредитные отношения с должником, в результате чего должник через 20–30 лет переплатит в несколько раз больше той суммы, которая изначально занималась (даже с поправками на инфляцию). Естественно, что при подобной ситуации залоговому кредитору выгодно сохранить свое привилегированное положение перед должником, если угодно — свою власть над должником, даже при банкротстве должника. В целом возникают определенные сомнения, что при введении в законодательстве обозначенного механизма сохранения отдельных имущественных отношений после осуществления процедуры банкротства цели данного законодательного института об освобождении должника от имущественных обязанностей, предоставлении «второго шанса» начать новую экономическую жизнь будут достигаться. Наибольшую имущественную ценность для отечественного гражданина представляет именно жилищная собственность, в связи с чем подобное почтение практически безразмерно эксплуатируется теми, кто
в состоянии навязать самые фантастические условия для получения жилища в собственность. Такие условия скорее всего должны корректироваться потребительским правом, в том числе контрольными и надзорными органами путем установления предельно максимальной стоимости кредита, актов антимонопольного реагирования, однако соответствующее направление (потребительское право) в настоящее время оставляет желать лучшего. В результате реализации предложенного в законопроекте механизма кредитор получает возможность дальнейшего безмерного паразитирования на наиболее важной потребности должника в обеспечении себя жильем.

В связи с изложенным возможно формирование некоторых выводов. Законопроект действительно направлен на защиту интересов должника, способен ограничить возможность обращения взыскания на заложенное имущество
от иных кредиторов (не залоговых) при несостоятельности должника. Вместе с тем такой законопроект очевидно носит про-кредиторский характер для залогового кредитора, поскольку позволяет сохранить кабальную и чрезмерно обременительную сделку даже после прекращения процедуры банкротства, хоть даже и при реализации предмета залога, ошибочность в заключении которой обусловлена ограниченной рациональностью потребителя.