Фолиант в 1028 страниц (!) — первая публикация переписки уральского классика. С родственниками. Можно было бы, верно, с легким недоумением спросить: «Только с родными? А издатели, коллеги?». Но оказалось, даже в этом, ограниченном родственными связями, формате издание от замысла до выхода в свет прошло путь в… 90 лет.
— Первый и главный толчок к такому изданию сделал наш родственник — Борис Дмитриевич Удинцев, племянник Мамина-Сибиряка, — рассказывает Иван Югов, благодаря которому собран и издан первый том переписки (будет и второй). — Он собрал письма в 1930-е годы. Предполагалось включить их в Собрание сочинений писателя. Не удалось. В дальнейшем вместе с доктором исторических наук этнографом и публицистом Владимиром Бонч-Бруевичем они собрали письма в два тома. Но началась война. Письма упаковали в ящики. Чтобы сохранить. Однако после войны их нашли уже в разрозненном виде. В некоторых случаях только по почерку удавалось установить: это письма Мамина-Сибиряка. Сегодня оригиналы хранятся в двух местах — Российской библиотеке (бывшей Ленинке) и Российском государственном архиве литературы и искусства. Хранятся не системно. Запрашивать их или их копии — весьма проблематично. Кое-какие письма, собирая том, приходилось просто переписывать от руки. Зато в сегодняшних поисках посчастливилось найти писем больше, чем это удалось когда-то Удинцеву…
Историкам литературы известна фраза Дмитрия Наркисовича: «Письма я писать не умею». Трудно сказать, что он имел ввиду. Потому что писал он их охотно. По общему мнению (в частности — филологов УрФУ), вряд ли есть другие примеры, чтобы человек так часто и много писал, например, матери. У Мамина-Сибиряка таких писем — больше 700 (в них автор — от семинариста до умудренного жизненным опытом человека). А еще в издание вошли письма к брату и сестре. И, как водится, человек в личной переписке раскрывается подробнее, чем даже в воспоминаниях современников.
Участники презентации имели возможность познакомиться с распечатками некоторых писем Мамина-Сибиряка. Несколько были озвучены. Например, Дмитрий Наркисович, рассказывая о работе в библиотеке, пишет: «Я, как пчела, собираю мед знаний по сладким цветам науки». Одна фраза, но личность, темперамент, образное восприятие мира — проступают. В другом письме с укоризной пеняет матери Анне Семеновне, что не надо, мол, благодарить его за присланные деньги — какие могут быть счеты между матерью и сыном? А еще вспоминает о подростковом желании уехать из провинции в столицу, и как быстро этот «столичный мираж» проходит. А еще сообщает о занятиях филологией и историей Урала. Мне лично «досталось» письмо, отправленное в преддверии Рождества. В отличие от нынешних такого рода посланий — эсэмэсок с лаконичным «поздравляю-желаю», это поистине философский взгляд на смену лет. Даже в подробном, неспешном XIX веке не каждый так чувствовал.
— Презентация издания, на которое у людей из разных поколений ушло почти 90 лет, — поистине историческое событие: это храмы строятся веками, но чтобы книга… — не скрывает удивления публицист кандидат философских наук Валентин Лукьянин (в соавторстве с Еленой Полевичек они написали вступительный очерк к тому). — Переписка Мамина-Сибиряка — это тоже биография писателя, но своеобразная. Не меньше, чем о самом Дмитрии Наркисовиче, она говорит о времени. Россия тогда по темпам развития вышла на первое место в мире, а заодно, в силу других обстоятельств, пришла к революции… Издание этого фолианта переписки значимо не только для маминоведения, но и для Урала в целом…
С этим изданием Россия, Урал как будто пытаются не дать уйти уходящему. Зафиксировали, обнародовали то, что — еще немного — было бы снова на десятилетия погребено в архивах. Кто и когда продолжил бы их разбирать? В современной литературно-исторической науке не так много маминоведов — ученых, занимающихся судьбой и наследием уральского классика. Исчезает и сам эпистолярный жанр, и понимание его значимости.
— Мы не пишем сегодня писем, тем более — таких замечательных, обстоятельных, — сказала на презентации журналист и писатель Наталья Паэгле, автор книги о Мамине-Сибиряке в серии «Жизнь замечательных уральцев». — Изданию переписки способствовали десятки людей, и это положительный знак в социальном срезе общества. Значит, даже за давностью лет нам небезразлична и судьба нашего выдающегося земляка, и культурное наследие Урала…
Вместе с презентацией переписки Мамина-Сибиряка в Белинке были представлены два издания, вышедшие чуть раньше: «Творчество Мамина-Сибиряка и современный мир» (сборник статей около 30 авторов из разных регионов России) и «Управитель» — о человеке из окружения писателя, управителе Верхнесалдинского завода Николае Ивановиче Алексееве. Заодно вспомнилось: к 150-летию со дня рождения Мамина-Сибиряка на Урале планировалось Полное собрание его сочинений, куда должны были войти и письма. Вышло пять томов в шести книгах (последняя публикация — 2011 год). Сейчас издание заморожено. Но благо — усилиями энтузиастов начата публикация переписки. А еще предстоит работа над Маминской энциклопедией.
Из писем классика
13 декабря 1881 г., Москва
Люблю Рождество еще и потому, что им заканчивается старый год с его неудачами и несбывшимися надеждами. Точно стряхиваешь с себя всю эту пыль житейскую и с новыми силами встречаешь новый год. Я, по крайней мере, всегда так встречаю его и каждый раз думаю, что вот в этот-то именно год я и сделаю то, что мне нужно. «Блажен, кто верует — тепло ему на свете…» Я принадлежу к таким глубоко верующим в свое счастье, что дает мне силы не замечать тех маленьких неудач, из которых сплетается жизнь всякого. Известный философский взгляд на жизнь необходим, как балласт для судна; руководствуясь им, делаешь нечувствительным многие неудачи и маленькие огорчения.
Ранее «Областная газета» писала о том, что библиотека им. Белинского оцифрует сочинение Цицерона.
Опубликовано в №148(9959) от 10 июля 2024 года.
