Гарри Бардин вроде бы не нуждается в представлении, но на всякий случай напомним: обладатель «Золотой пальмовой ветви» Каннского кинофестиваля и пяти премий «Ника», лауреат Государственной премии России. Его фильмы знают все: «Летучий корабль», «Адажио», «Серый Волк энд Красная Шапочка», «Гадкий утенок»… Режиссер, сценарист и продюсер привез в Екатеринбург свою новую картину «Ave, Maria!».
— Гарри Яковлевич, свой новый фильм вы уже где-то показывали?
— Премьера была 30 сентября в Москве в киноклубе «Эльдар» — обычно все мои премьеры проходят там. Был полный зал, замечательная публика… В Екатеринбурге второй показ.
— На фестивали повезете?
— Санкции на меня распространяются так же, как и на всех российских граждан… Конечно, хотелось бы, потому что фильм рассчитан на международную аудиторию, не буду скрывать своих амбиций.
— Как и в других ваших последних фильмах, диалогов там нет?
— Нет, только «Ave, Maria!» Шуберта. Без вокала, играют музыканты из оркестра кинематографии под управлением Сергея Скрипки.
— А почему не со Спиваковым?
— В этот раз не получилось — он был на гастролях. Но у нас с ним по-прежнему отличные отношения, просто так сложились обстоятельства.
— Считается, что когда говорят пушки, музы молчат. Не получится ли, что в наше непростое время люди скажут: «Ну какие еще мультфильмы? Не ко времени!»
— Работа над фильмом идет долго, и когда я только начинал, даже не предполагал, что к моменту премьеры он окажется таким актуальным. Он призывает к миру, говорит о необходимости быть верным выбранному пути, не скурвиться.
— Четыре ваши последние картины профинансировали напрямую зрители через краудфандинг. И этот фильм тоже?
— А вот тут-то нет! Виной всему мой сын Павел, который сказал: «Папа, в твоем возрасте и в твоем статусе как-то нехорошо ходить с протянутой рукой. Иди к министру культуры. У меня уже была раскадровка, которую сделал мой постоянный художник Аркадий Мелик-Саркисян (увы, до премьеры он не дожил — скончался от ковида), был сценарий. И я позвонил в Минкульт, чтобы записаться на прием к министру культуры Ольге Любимовой. Приехал к назначенному времени, поздоровался, начался разговор. Она прочла сценарий (там всего полторы страницы), стала смотреть раскадровки, а после сказала: «Это проект международного уровня, и для нас будет честью его финансировать». Это был первый случай, когда короткометражный фильм получил деньги из Фонда кино. Через две недели вся сумма легла на счет моей студии. Немножко в итоге не хватило, мы добрали на краудфандинге.
За месяц до окончания съемок Карен Шахназаров закрыл лабораторию по обработке пленки на «Мосфильме». А я снимал на пленку — думаю, последний раз, потому что в России не осталось ни одной лаборатории по обработке пленки. Так что или прекращай снимать, или переходи на цифру (а откуда у меня деньги на цифровую технику?).
Когда понял, что Шахназаров без ножа меня зарезал, я опять обратился в министерство культуры, и специально для нашей картины открыли обработку пленки в Красногорске, в архиве кинофотодокументов. На возобновление работы им потребовалось полтора месяца.
— Прежде, чем показать картину широкому зрителю, вы наверняка показываете ее людям из ближнего круга, тем, про кого знаете: льстить не будут.
— Моя жена обычно скупится на похвалы. Но я ей первой показал. Я жену такой еще не видел. Она повернула ко мне голову и сказала: «Потрясающе!» Для меня это высшая форма комплимента.
— Вы упомянули о вашем сыне Павле Бардине, вместе с которым были в Екатеринбурге несколько лет назад. Очень яркий кинорежиссер («Россия 88», «Салам, Москва», «Гоп-стоп»). Но в последнее время ничего не слышно о его новых работах…
— Это беда для меня. Возможно, я больше ничего не сниму — все-таки 82 года… А сыну несколько дней назад исполнилось 48 лет. Для режиссера золотой возраст: когда он многое умеет, многое знает, многое понимает про эту жизнь, про эту страну, про этих людей… Он может, он обязан рассказывать эти истории! Но с ним не хотят связываться продюсеры из-за его характера, а характер у него почти как мой. Он на компромиссы не идет. Слава Богу, у него хорошая голова и хорошее перо, он пишет сценарии сериалов — за счет чего кормится — и преподает в Московской школе кино. Получает большую радость от работ своих студентов, которые выходят на международный уровень. У него есть педагогический дар. Есть замечательные режиссеры, которые своим ученикам навязывают свое, они копируют мастера. А Павел умеет вытаскивать из них индивидуальное, и они раскрываются.
— Вы — наш земляк, уралец, родились в 1941 году в Чкалове (теперь Оренбург). Там помнят о вас?
— Когда была премьера в «Эльдаре», первым вышел Игорь Храмов, председатель благотворительного фонда «Евразия» в Оренбурге. Там есть музей, где и обо мне рассказано. А недавно проводилось голосование, и жители единодушно проголосовали за то, чтобы дать мне звание почетного гражданина Оренбурга. И вот 30 сентября я получил грамоту и медаль почетного жителя Оренбурга.
— Вы привезли свои фильмы в Ельцин Центр (нам сказали, что билеты расхватали моментально). А с Борисом Николаевичем были знакомы?
— Он в 1999 году вручил мне Государственную премию. Когда мы с ним фотографировались после вручения премии, я сказал: «Я благодарен вам, что не должен благодарить родную Коммунистическую партию» — «Вот то-то же!».
Ранее «Областная газета» писала о том, что в Алапаевском районе завершился очередной этап съемок фильма «Бажов. Одолженное время».
