Владимир Головнёв: «Предложения были от разных студий, но никто не понимал, что такое Полярный Урал»

Режиссер фильма «Она тебя любит» — о полнометражном игровом дебюте

Режиссер Владимир Головнёв и Свердловская киностудия завершили съемки мистического триллера с рабочим названием «Она тебя любит». Локацией для съемок стал Полярный Урал — город Лабытнанги в ЯНАО и его окрестности — например, настоящее стойбище, где оленеводы устанавливают чумы, когда перегоняют оленей. Одну из главных ролей в фильме исполнил Никита Ефремов. В эксклюзивном интервью «Областной газете» Владимир Головнёв рассказал о том, как проходили съемки на «краю земли», в какой момент вмешалась мистика и почему для своего игрового дебюта он выбрал именно Свердловскую киностудию.

«Мне никогда не хотелось снимать этнографию ради этнографии»

— Владимир, начать разговор хотелось бы не с игрового, а с документального фильма — в начале октября на фестивале «Россия» была представлена картина «Народный герой». Удивительно, но это был первый ваш заход на этническую тему. Удивительно для тех, кто знает семью Головнёвых — ваш отец Андрей Владимирович — известный этнолог и антрополог, директор Музея антропологии и этнографии (Кунсткамера) РАН, а брат Иван — этнолог и кинорежиссер, директор фестиваля «ЭтноКино». Почему же вы шли к этой теме так долго?

— Тут важно отметить, что в студенческие годы у меня все-таки была попытка зайти в эту тему. Тогда я работал на проектах отца в Музее природы и человека в Ханты-Мансийске — мы делали видеооформление, связанное с мифологией хантов и манси, с их материальной культурой. Потом, когда уже пришло время снимать кино, получилось, что по разным причинам я всё время интересовался чем-то другим. Я бы сказал так: мне никогда не хотелось снимать этнографию ради этнографии. Это первый момент. Второй — был период, когда этнографию воспринимали как реликт — вот какая-то культура умирает, надо ее зафиксировать, сохранить, с помощью видеосредств донести до потомков, потому что скоро этой культуры не будет. А мне никогда не было интересно снимать про умирающее, про то, что исчезает. Мне хотелось снимать про что-то живое, активное, бодрое. И как раз в случае с фильмом «Народный герой» этнография стала для меня живой — вдруг появились блогеры, через которых мы увидели интересный этноренессанс. С приходом высокоскоростного Интернета эти люди почувствовали в своей культуре ресурс, энергию, поняли, что теперь им не нужно никуда уезжать — они могут просто транслировать свою жизнь, и это интересно сотням, тысячам и миллионам людей. И вот, увидев эту силу, будто заново ожившую этнографию, мне стало интересно об этом снимать.

Владимир Головнёв на съемках фильма «Она тебя любит». Фото: Свердловская филармония

— Мы уже отмечали, что в вашей документальной картине «Дальний план» есть много комедийных моментов, в «Народном герое» так же, люди на экране не раз вызывают и улыбку, и смех. С точки зрения зрелищности — это здорово, но готовы ли сами герои к такому комедийному ракурсу?

— Без юмора сложно, во-первых, мне как режиссеру. Тяжелые условия, удаленность, мы сталкиваемся с болью, с проблемами, с непростыми судьбами, иногда со страшными вещами. И если еще без юмора, просто пытаться рассказывать грустно о грустном, то получается какая-то сплошная трагедия. А все-таки человеческая жизнь разная. И если ты говоришь о проблемах, мне кажется, что это нужно делать с какой-то человеческой интонацией.

По поводу восприятия героев, я тоже об этом думал и даже переживал. Но на деле оказывается, что многим нашим героям комедийная составляющая даже нравится, потому что это же еще и их самоирония, их отношение к себе. Они вдруг выглядят намного обоятельнее. И большинство из них — не все, но большинство — сегодня мои друзья. Например, Саша из «Дальнего плана» сейчас работает на нашей студии в Москве композитором, удаленно. Это абсолютно наш человек. Сергей Валентинович, который был тем самым человеком, соединяющим сёла в картине «Дальний план», также мой друг. И понятно, что с ним есть определенная ирония, но он ее чувствует, понимает, и она для него симпатична. С другими ребятами, которые у нас снимались в разных проектах, мы тоже в переписке… Главное, чтобы ироничность всегда была с положительным настроем. Если ты язвишь, гаденько поддеваешь человека, это сразу чувствуется. А если с добротой, с любовью, симпатией к этому герою, то это прощается, да тебя за это еще и поддержат.

Кадр из документального фильма Владимира Головнёва «Народный герой»

— Начала разговор с вашей семьи, любопытно, показывали ли вы им картину, какие отзывы получили?

— Конечно, показывал — и черновик, и финальный вариант. В целом очень положительное впечатление, хотя, естественно, были какие-то замечания. Ну, это нормальная ситуация, мы все люди профессии. Более того, сейчас я пишу на тему этноблогинга диссертацию в Институте этнологии и антропологии имени Миклухо-Маклая. Отношусь к этому как к тренировке мозгов. Уже написаны две научные статьи, одна касается Ханты-Мансийска, их этноблогеров, а вторая — Якутии и того, как эвенки Якутии сегодня самопрезентуют себя. Через сравнение с постулатами Ирвинга Гофмана, известного американского ученого. Эти же люди — те, кого вы видели в «Народном герое», появляются и в научных статьях.

«Как будто не я писал синопсис, а что-то вместо меня»

— Перейдем к вашему игровому полнометражному дебюту — фильму «Она тебя любит». Если в доке с этнокино вы выдержали очень большую паузу, то в игровом решили с нее стартовать. Почему?

— Никакой специальной, заранее спланированной логики в этом нет. Наверное, было бы проще стартовать как раз не с этнической темы, а с какой-нибудь близкой и понятной — городской, легкой, теплой, где все локации — на расстоянии вытянутой руки. Но сыграло то, что во мне где-то сидела легенда о цинге. Отец, когда я еще был маленьким, брал нас с братом в экспедиции — в ту же ямальскую тундру. Так мы проводили лето. Это были археологические этнографические экспедиции. Мне было, наверное, 8-9 лет. Я помню, что читал ненецкие сказки, впитывал эту культуру, эту тундру, атмосферу. Потом, когда учился в школе в Тобольске, писал об этом на научно-практическую конференцию доклады. Почему-то меня это цепляло, не отпускало. И я понимал, что в документальном кино уже чувствую себя очень комфортно, но что, если попробовать, сделать об этом игровой фильм? В этой истории про цингу была пружина, начали развивать тему, она стала обрастать какими-то фактами, подробностями, воспоминаниями… И страшно сказать, но синопсис с основной историей написался катастрофически быстро. Как будто не я его написал, а что-то вместо меня. Я его показал разным людям и почувствовал искренний интерес, которого даже у меня не было — потому что многие вещи из описанного были для меня уже обычными. Меня начали расспрашивать, в том числе Женя Григорьев (режиссер, директор по развитию Свердловской киностудии. — Прим. «ОГ»)… Потом недели за две синопсис перерос в первый вариант сценария, что тоже очень быстро, обычно все-таки не приветствуется такая скорость. И на самом деле тема фильма хоть и этническая, но при этом она какая-то общечеловеческая. Просто выросла из легенды, а потом усилилась.

— И название в процессе изменилось — с «Цинги» на действительно общечеловеческое «Она тебя любит»…

— Да, но тут дело даже не столько в трансформации сценария, сколько в подходе к будущему прокату фильма. В первом варианте названия речь все-таки идет о болезни. Хотя, думаю, сегодня уже не все знают, что это болезнь. Все подумали, что как корабль назовешь… И мы долго искали новое название, в итоге им стала фраза главного героя — «она меня любит», потом получилось «она тебя любит». Я понимаю, что это не слишком неожиданное название, но в сочетании со словом «мистический триллер», название как будто вырастает во что-то большее. Но и это еще не окончательно. Впереди большой монтаж, а там могут быть расставлены самые неожиданные акценты.

Съемки фильма «Она тебя любит». Фото: Свердловская киностудия

«Духи ко мне не являлись,
даже жаль»

— Для своей первой игровой картины вы выбрали очень непростую локацию и увезли съемочную группу Свердловской киностудии не просто в тундру, а еще и в самое отдаленное стойбище. Почему именно это место, и насколько тяжело вам это далось?

— Я честно скажу, что до конца не понимал, что делаю. Имеется в виду удаленность от цивилизации. То есть я понимал, что это далеко. И понимал также, что эта история должна произойти где-то на краю земли, а не в подмосковных лесах. Но я, конечно, до конца не осознавал степень технической сложности в связи с этим. Наложился опыт документального кино, где всё проще — небольшая группа, вы мобильны, потому что все помещаетесь в один вездеход. Вы всегда можете переждать непогоду, отсидеться, добавить себе два-три съемочных дня. В общем, всё, что угодно. У вас широкий диапазон возможностей. А с группой в 80 человек все эти вещи становятся намного сложнее. Любой каприз погоды, любое изменение воспринимаются совершенно по-другому. То, с чем мы столкнулись, страшно пересказывать, и жаловаться не буду. Но кто-то в группе даже пошутил, что по ощущениям это уже не работа, а война, потому что нам приходилось всё время преодолевать погоду. Твои планы не играют никакой роли, потому что они тут же рушатся, сталкиваясь с реальностью. Вот таких тонкостей я не ожидал. Хотя если меня сейчас спросить, повторил бы я эту историю — да, но опираясь на опыт, который у меня сейчас есть. Потому что та фактура — земля, ее крайность, олени, абсолютная безбрежность, энергия, которые дает тундра, того стоят. Настоящая живая мифологическая энергетика, которая возникает именно там и больше нигде. Ради этого нужно вывезти 80 человек в тундру и так рисковать. Теперь понимаю, что мы успели завершить съемки за день до того, как выпал снег. И если бы он, как положено, выпал на две недели раньше, не знаю, что бы с нами случилось… Вообще, что-то нам помогало. Не всегда, но периодически. И то, что мы живы, это уже дорогого стоит в таких вот суровых северных условиях. Все здоровы, всё в порядке. Даже это я считаю своей и не только своей заслугой, что все просто хотя бы вернулись из такого путешествия с большим опытом и без особых критических сложностей.

— Вы сказали, что жанр картины — мистический триллер. А насколько вы сами верите в мистику и сталкивались ли с ней во время съёмок?

— Насчет мистического триллера, я все-таки не исключаю, это будет полижанровая история. Сталкивались ли мы с мистикой? Напрямую нет — духи ко мне не являлись, даже жаль (улыбается). А я бы с пониманием отнесся в тех обстоятельствах. Но странные ситуации были, когда природа сама нам что-то подсказывала. Или давала нужного человека, нужное место… У нас один из героев — мальчик — кастинговался в момент, когда уже шел мотор. Представьте себе состояние режиссера, когда ты выходишь на съемочную площадку и понимаешь, что у тебя нет одного из главных актеров. Все остальные 80 человек собраны, и тебе надо снимать. Особенно если ты режиссер, дебютант. Могу сказать, что это эмоционально непросто. Мальчик — ненец-оленевод вдруг отказался сниматься по разным причинам. И вот съемки начинаются, а героя нет. Мы снимаем, понимаем, что сколько-то еще продержимся, но мальчик вот уже должен войти в кадр. В противном случае мы вынуждены сказать — всем спасибо, все свободны. И вдруг в последний момент находится мальчик, которого рекомендует один из наших главных актеров из Якутии. Мы выходим с ним на связь, он оказывается свободен, а главное, абсолютно подходит на роль. Причем до этого я очень много проводил кастингов, в том числе с детьми соответствующего типажа. Но никто так не подходил. Он вошел в кадр и практически без репетиций начал делать примерно то, что нужно. А если бы он не нашелся… И когда начинаешь сопоставлять все эти «если бы» в тундре, в масштабе группы 80 человек, становится страшно. Эти почти мистические сюрпризы, которые дают ощущение: что-то тебе помогает.

Фото: Свердловская киностудия

— Перед съемками в одном из интервью вы сказали, что допускаете, что, как и в доке, в игровом кино жизнь тоже может внести в сценарий свои коррективы. Сейчас вы уже можете сказать, произошло это или нет?

— Не так сильно, конечно, как в документальном кино, но тем не менее я до последнего переписывал сценарий. Иногда буквально перед съемками, и слава Богу, это был мой сценарий, и у меня была такая возможность. Я мог работать с этим текстом прямо в ночь перед съемками, потому что понимал, что в новой ситуации он так уже не работает. И приносишь актерам и съемочной группе уже абсолютно новый. Я понимаю, что это тоже зона риска, но если это не корректировать, а пытаться всё время ехать по рельсам, может вообще ничего не получиться.

«Никита Ефремов выдержал ямальские условия, и это уже победа»

— На роль главного героя вы выбрали звезду — Никиту Ефремова. Довольны ли вы сотрудничеством?

— Вообще, то, что Никита выдержал, то, что он справился с тяжелыми ямальскими условиями, это уже большая победа. Конечно, перед съемками я ему много рассказывал, даже пугал, предупреждая, как это всё сложно, но пока ты сам не попадешь в эти условия, до конца не поймешь. Вы сказали, что я выбрал звезду, и это действительно так. Это уже очень знаменитый актер, а условия, в которые он попал, мягко говоря, отличаются о тех, в которых обычно идет процесс кинопроизводства. Здесь, для того чтобы согреться, у него было единственно место — чум, где пока очень плохо натоплено, а до его актерского вагончика ехать 15 минут на вездеходе, и он себе это позволить не может, потому что уже через 25 минут ему входить в кадр. Поэтому целый день Никита сидит вместе со всеми в чуме. В это время снаружи — сильный ветер, и сильный не в привычном смысле, а пронизывающий до костей. И если я как режиссер могу на себя накинуть разные утепляющие приспособления, то у него костюм. И если в перерывах он еще может переодеваться, то в кадре, естественно, это невозможно. Или когда мы плывем на лодке и ветер 25 метров в секунду, вода перебрасывается через борт, а снимать всё равно надо. При том Никите еще говорить — он в это время играет, терпит, входит в ледяную воду, ныряет. А вода, правда, ледяная, это не бассейн… Еще надо понимать, что я дебютант, и многие вещи находил уже на площадке, мне тоже нужно было время сориентироваться. И Никита всё это преодолел. Конечно, ему было трудно. Он наверняка не привык к таким, ну прямо скажем, экстремальным съемкам, но то, что он выдержал и дошел с нами до финального съемочного дня, очень ценно. И несмотря на то что он не с Севера, он как-то этот Север принял, и сумел в конечном счете себя в нем найти. Это классно.

Фото: Свердловская киностудия

— Для своего первого игрового фильма вы выбрали Свердловскую киностудию. Она перезапустилась в 2021 году, и с тех пор уже выпустила несколько крупных очень интересных проектов, ваш фильм встанет с ними в один ряд. Почему остановили выбор именно на нашей киностудии?

— Тут несколько факторов совпало. Первый в том, что у нас очень хорошие человеческие взаимоотношения с руководством киностудии. Женя Григорьев (директор по развитию Свердловской киностудии) — документалист, и на этом поприще мы с ним знакомы. С Виктором Шадриным (генеральный директор Свердловской киностудии) у нас тоже очень хорошие отношения, и еще с очень многими ребятами — чтобы никого не забыть. Это важно, чтобы ты чувствовал себя не в чужой тарелке, а был со своими людьми. Во-вторых, вы знаете, что я жил в Екатеринбурге, я хорошо знаю атмосферу, энергию этого города, и это тоже повлияло. И третий момент — сама история о Полярном Урале. У меня были предложения от разных студий, в том числе московских, но никто не понимал, что такое Полярный Урал. Глухое криволесье, тундра. Ну, как будто бы явно это территория Свердловской киностудии — даже просто географически. Ближе киностудии нет. И я могу точно сказать, что мне очень повезло с командой. Важный момент, что она была сработана. Разные цеха уже взаимодействовали, они дружны. Они понимали, что я дебютант в игровом кино, но сами они уже большие профессионалы. А главное, что они действительно знают, как друг с другом общаться, знают, как друг другу помогать, поддерживать. И думаю, что благодаря этому суровые северные условия мы выдержали. Потому что я не представляю, что бы было с несработанной командой, если бы ее вывезти в тундру, и как бы там всё посыпалось.

Фото: Свердловская киностудия

— Но теперь всё самое трудное уже позади, впереди монтаж. Насколько понимаю, премьера намечена уже на следующий год?

— Да, премьера должна состояться в 2025-м. Насчет проката буду говорить осторожно, потому что не всё зависит от меня. Мне бы очень хотелось, чтобы это был кинотеатральный прокат. Мы будем к этому стремиться. У нас есть прокатная компания «Вольга», наш партнер, с которым мы вместе занимаемся этим фильмом, они имеют большой опыт кинопроката. И в данном случае, конечно, мы будем с ними советоваться и взаимодействовать. Думаю, самое логичное пока — кинотеатральный прокат плюс онлайн-платформа. То, на что все сегодня ориентируются.

— Будем очень ждать. Надеемся, что один из премьерных показов пройдет именно в Екатеринбурге.

— Я тоже на это надеюсь.

Отметим, что съемки фильма «Она тебя любит» прошли при поддержке Министерства культуры РФ, Правительства Ямало-Ненецкого автономного округа и кинопрокатной компании «ВОЛЬГА».

Ранее «Областная газета» писала о том, что в прокат выходит фильм «Пришелец» свердловского режиссера Ивана Соснина.

Опубликовано в №242 (10053) от 26 октября 2024 года.

В Свердловской области определены победители литературного конкурса «СТИХИйная осень»

Финал VIII литературного конкурса «СТИХИйная осень» прошел на площадке Свердловской областной универсальной научной библиотеки имени В. Г. Белинского....

Сбор заявок на новогоднюю ярмарку в «Домне» стартовал в Свердловской области

Открыт сбор заявок на участие свердловских предпринимателей в ежегодной новогодней ярмарке в креативном кластере «Домна». Праздничный маркет...

Подписывайтесь на нас в любимой соцсети

Читайте также