Теперь в Екатеринбурге две «Зойкиных квартиры». После спектакля Свердловской драмы, который уже почти десять лет идет на аншлагах, Булгакова поставил Екатеринбургский театр кукол. Кукольный жанр и формат Малой сцены априори готовят зрителя к тому, что булгаковская пьеса претерпит неизбежные купюры. Тем не менее на ближайшие спектакли все билеты давно проданы.
Екатеринбургский театр кукол уже много лет работает с серьезным, взрослым материалом. Но Булгакова поставил впервые. Уже вызов. Самим себе. А с учетом особенностей кукольного жанра — вызов вдвойне: огромное количество булгаковского текста надо было «упаковать» часа в полтора да еще совместить с куклами, масками. Хотя… может быть, кукольный жанр в данном случае имел даже свои преимущества? Ведь многие персонажи «Зойкиной квартиры» в сущности — люди-маски. Маски времени.
Среди масок спектакля одна из самых выразительных — председатель домкома Анисим Зотикович Аллилуйя, лицемер и взяточник. Гигантская кукла — этакий трансформер, которым управляют несколько актеров: отдельно — рука (отдельно — левая и правая), отдельно — ноги, голова, торс. В силу особенностей характера Аллилуйя, в разных обстоятельствах, легко мимикрирует то в испуг, то в наглость. Гигантский персонаж, соответственно, то сжимается-скукоживается, то, растягиваясь, заполняет собою практически всю Зойкину квартиру — руки-ноги вылезают аж в соседние комнаты… «Механика образа» (художник-постановщик — лауреат Национальной театральной премии «Золотая Маска» Татьяна Нерсисян) очень удачно легла на сам образ — приспособленца и вымогателя Аллилуйя.
— Мой персонаж — это вездесущая рука коррупции, — говорит исполнитель роли Аллилуйи заслуженный артист России Евгений Сивко. — Председатель домкома отслеживает все перемещения жильцов. Соответственно, знает, где и как взять лишнее у квартиросъемщиков. С точки же зрения художника это такая гидра, которая проникает везде, все видит, все знает. Олицетворение коррупции…
Булгаков написал «Зойкину квартиру» в 1925 году. Почти столетие назад. Герои не могут вписаться в новый этап истории. Как рыбы в мутной воде, они задыхаются в НЭПовской Москве 1925 года и ведут психологический поединок с жизнью, в которую их втиснула судьба. Единственное, что может спасти их, это Зойкина квартира, хозяйку которой обстоятельства толкают на спасительную иллюзию, авантюрное предприятие — открыть в квартире бордель под видом мастерской по пошиву прозодежды для пролетариата…
Театр посчитал, что проблематика булгаковской пьесы сегодня актуальна. И не только этот театр. В современной истории российской драматической сцены замечено: Булгаков был очень популярен в 1990-х, тогда его играли везде. Теперь вот снова.
— Интерес к Булгакову возникает, когда в обществе начинаются какие-то брожения. А они возникают периодами, — продолжает Евгений Сивко, не только артист, но и главный режиссер Театра кукол. — Времена похожи. Те же квартирники, «голые» вечеринки. Кто-то на этом деньги делает. А многие пытаются найти себя, уйти в этот иллюзорный мир. Якобы читают стихи, якобы — богема. Художник спектакля из каждого персонажа сделала метафору. У нас, например, персонаж Гусь-Ремонтный, директор треста тугоплавких металлов, — это огромный денежный мешок. Из него деньги просто сыплются. Он нэпман, он богат, но он идет сюда тоже за чем-то. Любовь? Но его любовь — за деньги. Он это понимает. А хочет настоящей любви. В этом его трагедия. И у каждого из героев она — своя…
Сам Булгаков определил жанр этой пьесы как «трагическая буффонада, в которой в форме масок показан ряд дельцов нэпманского пошиба…». Герои забавны, смешны. Коллизии анекдотичны. Однако известно: тот, кто рассказывает анекдот, — веселится, может себе такое позволить; тому же, кто внутри анекдота, не до смеха, для него происходящее — трагедия. Каков же выход?
— Я не первый раз обращаюсь к теме эскапизма (от англ. «escape» — «сбежать, спастись», избегание неприятного — прим. И. К.), внутреннего или географического. Каждый раз попытка бегства — это такая авантюра, такое приключение, где много подводных камней, — говорит режиссёр спектакля Игорь Казаков. — И чаще всего эта авантюра оказывается иллюзией, разбивающейся о суровую действительность, которая не совпадает с ожиданиями человека. Сама квартира Зойки — такой мир, где пересекаются иллюзия возвышенного и житейская проза. Весь наш спектакль — такой сюр, такое двоемирие, стык двух противоположных реальностей, где одна реальность — фантазии, иллюзии романтизма, а вторая — абсолютно суровая, бытовая действительность. И чем больше в этой истории авантюризма, приключений, пафоса, свободы, эскапизма, бегства, тем безжалостней история катится к своему концу, как снежный ком…
В спектакле звучит живая музыка в исполнении ансамбля Екатеринбургского театра кукол. Собственно, с музыки все и начинается. И с приглашения зрителя… в кабаре. В нем-то и разыгрывается «трагическая буффонада». Театр кукол, взявшись за историю Михаила Булгакова, откровенно пошел на прием «театр в театре», разыграл «трагическую буффонаду» в балаганчике. Правда, от этого драма не стала менее болезненной. Булгаковские персонажи, каждый из которых хочет куда-то сбежать (например, из России в Париж), встретились в одно время в одном месте, и Зойкина квартира для них — все равно, что Ноев ковчег. Только спасутся ли? «Избегнут неприятного»?
Ранее «Областная газета» писала о том, что Свердловская детская филармония готовит премьеру мюзикла «Капитанская дочка».
