кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры гражданского права Уральского государственного юридического университета имени В.Ф. Яковлева
Между гражданином Л. и банком был заключен кредитный договор. Задолженность по кредиту перешла к его наследнице Ш. Она же получила страховое возмещение в связи со смертью Л. Остаток по кредиту возвращен не был.
В дальнейшем Ш. была признана банкротом. По результатам процедуры реализации имущества она в соответствии
с Федеральным законом от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» была освобождена от исполнения обязательств перед кредиторами. Однако банк с заявлением о включении долга по договору с Л.
в реестр кредиторов Ш. не обращался.
Желая получить причитающееся, банк после завершения процедуры банкротства предъявил Ш. исковое заявления
о взыскании задолженности по кредиту.
Суды трех инстанции иск удовлетворили. Взыскивая задолженность с Ш., суды указали, что Ш. действительно является наследником Л., задолженность по кредиту имеется, банк не имел возможности получить страховое возмещение,
так как не обладает такими правомочиями по договору страхования. Суды также пришли к выводу, что банк не знал
и не должен был знать о процедуре банкротства Ш., так как Ш. не доказала факт уведомления банка о принятии наследства.
Последнее обстоятельство является ключевым как для данного дела, так и для иных аналогичных казусов. Согласно
п. 3 ст. 213.28 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», гражданин, признанный банкротом, освобождается от исполнения требований кредиторов, в том числе требований кредиторов, не заявленных при введении процедур банкротства. С другой стороны, освобождение от обязательств не распространяется на требования, о наличии которых кредиторы не знали и не должны были знать к моменту принятия определения о завершении реализации имущества.
Верховный суд Российской Федерации в определении от 02.07.2024 № 78-КГ24-25-КЗ не согласился с выводами нижестоящих судов относительно неосведомленности банка о банкротстве Ш., что и послужило основанием для отмены судебных актов по делу.
Верховный суд РФ отметил, что банк как профессиональный участник финансовых отношений не мог не знать
о прекращении выплат по кредиту. При проявлении должной степени заботливости и осмотрительности банк обладал всеми возможностями для получения информации о должнике, своевременного обращения в суд с исковым заявлением. Банк как профессиональный участник оборота мог получить информацию о банкротстве должника
и заявить свое требование в рамках процедуры банкротства.
Позиция Верховного суда РФ будет способствовать более эффективной защите прав наследников, в отношении которых была завершена процедура банкротства. Справедливо отмечено, что гражданин как наиболее слабый
и уязвимый участник кредитных отношений не должен доказывать уважительность причин незнания кредитной организации о возникновении задолженности по кредиту и о банкротстве наследника заемщика. Представляется,
что определение Верховного суда РФ от 02.07.2024 № 78-КГ24-25-КЗ внесет единообразие в судебную практику
по аналогичным спорам.
В дальнейшем Ш. была признана банкротом. По результатам процедуры реализации имущества она в соответствии
с Федеральным законом от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» была освобождена от исполнения обязательств перед кредиторами. Однако банк с заявлением о включении долга по договору с Л.
в реестр кредиторов Ш. не обращался.
Желая получить причитающееся, банк после завершения процедуры банкротства предъявил Ш. исковое заявления
о взыскании задолженности по кредиту.
Суды трех инстанции иск удовлетворили. Взыскивая задолженность с Ш., суды указали, что Ш. действительно является наследником Л., задолженность по кредиту имеется, банк не имел возможности получить страховое возмещение,
так как не обладает такими правомочиями по договору страхования. Суды также пришли к выводу, что банк не знал
и не должен был знать о процедуре банкротства Ш., так как Ш. не доказала факт уведомления банка о принятии наследства.
Последнее обстоятельство является ключевым как для данного дела, так и для иных аналогичных казусов. Согласно
п. 3 ст. 213.28 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», гражданин, признанный банкротом, освобождается от исполнения требований кредиторов, в том числе требований кредиторов, не заявленных при введении процедур банкротства. С другой стороны, освобождение от обязательств не распространяется на требования, о наличии которых кредиторы не знали и не должны были знать к моменту принятия определения о завершении реализации имущества.
Верховный суд Российской Федерации в определении от 02.07.2024 № 78-КГ24-25-КЗ не согласился с выводами нижестоящих судов относительно неосведомленности банка о банкротстве Ш., что и послужило основанием для отмены судебных актов по делу.
Верховный суд РФ отметил, что банк как профессиональный участник финансовых отношений не мог не знать
о прекращении выплат по кредиту. При проявлении должной степени заботливости и осмотрительности банк обладал всеми возможностями для получения информации о должнике, своевременного обращения в суд с исковым заявлением. Банк как профессиональный участник оборота мог получить информацию о банкротстве должника
и заявить свое требование в рамках процедуры банкротства.
Позиция Верховного суда РФ будет способствовать более эффективной защите прав наследников, в отношении которых была завершена процедура банкротства. Справедливо отмечено, что гражданин как наиболее слабый
и уязвимый участник кредитных отношений не должен доказывать уважительность причин незнания кредитной организации о возникновении задолженности по кредиту и о банкротстве наследника заемщика. Представляется,
что определение Верховного суда РФ от 02.07.2024 № 78-КГ24-25-КЗ внесет единообразие в судебную практику
по аналогичным спорам.
