Благотворительный фонд «Синара» подвел итоги литературного конкурса, посвященного творчеству Павла Бажова. В оргкомитет поступило 21 произведение от участников из Москвы, Екатеринбурга, Полевского, Челябинска, Карпинска, Ревды, Невьянска и Курска. Победителями стали четыре автора. «Областная газета» публикует лучшие работы.
Конкурс «Бажов.doc» проводился в рамках проекта «Развитие музея «Малахитовая шкатулка» как места локальной идентичности города Полевского», который реализует БФ «Синара» при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
«Благодарю каждого автора за интерес, проявленный к конкурсу. Все представленные работы — яркие и вдохновляющие. Команда проекта продолжает работать с текстами и в ближайшее время некоторые из них будут опубликованы в средствах массовой информации и социальных сетях проекта», — рассказала Наталья Левицкая.
Жюри литературного конкурса в лице писателя-фантаста, руководителя Екатеринбургского отделения Союза писателей России Бориса Долинго, генерального директора «Областной газеты» Антона Третьякова, президента БФ «Синара» Натальи Левицкой и куратора проекта Александра Федосова при определении лучших учитывали грамотность авторов, оригинальность изложения и соответствие жанровой теме.
«Работы получились любопытными, творческими. Участники создали интересные произведения, когда связь Бажовской тематики переплетается с современностью. Это сейчас встречается довольно редко. Конкурс прекрасный, очень нужный – он учит людей ценить родную культуру, историю своей страны, глубже понимать и ощущать наши национальные корни», — отметил Борис Долинго.
В номинации «Почему сказы Бажова актуальны в наши дни?» в возрастной группе «От 14 до 17 лет» победу одержала Алиса Горн (Полевской).
Алисе Горн 14 лет, она учится в средней общеобразовательной школе №20, любимые предметы — история и литература. Девушка увлекается творчеством — обучается рисованию и вокалу.
«Почему сказы Бажова актуальны в наши дни?»
Книжные шкафы, как горы
С драгоценнейшей рудой —
Край родной Бажову дорог
И изучен от и до.
Переплавленные руды
Мифов разных и легенд
Превратил он в сказы груды
С мировым набором лент.
Кажется, что сам Петрович
Появляется в дверях,
Поведет белесой бровью,
Взгляд приветливый даря.
И мы будем с ним до ночи
Говорить про наш Урал…
Стал богатым очень-очень,
Кто в том доме побывал.
Бажов — известный русский писатель, который родился и проживал на Урале. Его сказы знали и знают взрослые и дети. Без Бажова сложно даже представить Урал. Мы храним память об этом выдающемся писателе и его сказах. А как сказам Бажова удается сохранить свою актуальность в наши дни?
Мы читаем эти сказы в школе и не только, и восхищаемся мастерством умельцев. Ведь не просто так все говорят про умелые руки Уральских мастеров. Первые уральские железоделательные заводы строились на определенных, не случайно выбранных местах. Здесь находили вещи тысячи лет назад ушедших в гору рудокопов. Издавна на Урале также шла обработка камня. Вот как говорит один из Бажовских героев — Прокопьич: «Мало ли я всяких штук выточил да нарезал, а куда они — толком не знаю». Подлинную цену этим «штукам» мастера даже и не знали, они были как бы отстранены от денег, для них мастерство было выше. Главное для Мастера было уметь и сотворить, а не иметь. В одном только Эрмитаже сейчас хранится несколько роскошных уральских ваз.
Но чем же ещё могут привлекать сказы? Конечно же родными местами. Когда ты читаешь про загадочных героев, которые как бы находятся рядом с тобой в тех местах, в которых ты был не один раз, то эти места становятся для тебя всё более таинственными, со своими секретами и маленькими историями, а сказы всё более захватывающими. Когда начинаешь читать эти сказы, сам, как по волшебству, отстраняешься от времени и готов прочить всё за раз. Ведь пишут про что-то своё родное и знакомое, про близкие места, так же упоминается обычный быт людей. Эти сказы кажутся реальностью, как будто все эти герои окружают тебя. Вот поэтому сказы и привлекают людей ведь они это часть нас, они для Уральцев что-то родное. Ведь по-прежнему самые обычные люди могут прийти к тем местам, которые описываются в сказах. До сих пор можно сходить на Думную гору, побывать у Синюшкина колодца и не только. Но с чего же всё это началось? История этих сказов появилась ещё давно, в то время, когда Павлуша был ещё ребёнком вместе со своими друзьями он поднимался на Думную гору, где жил дедушка Слышко. Каждый вечер все ребятишки собирались у дома этого самого дедушки и слушали интересные и загадочные истории. Эти истории позднее превратились в умелых руках Павла Бажова в замечательные, вечные, мудрые сказы. Сейчас на дворе двадцать первый век, а мы до сих пор читаем сказы Павла Петровича Бажова. Они живут вместе с нами, с нашим Уралом, с нашей малой Родиной — Полевским и останутся с нами надолго. Это точно!
В категории «Старше 18 лет» лучшим стало произведение Лидии Яранцевой (Екатеринбург).
Лидия Яранцева, более 20 лет трудится учителем русского языка и литературы в Гимназии №120. Там же руководит журналистским кружком «Вектор».
«Почему сказы Бажова актуальны в наши дни?»
Какая радость, что у наших детей есть сказы Бажова!
Впервые они открываются сердцу юного читателя благодаря ласковой кошке Мурёнке, козлику с серебряным копытцем и самоцветным камушкам. Рождественским чудом оборачивается для доброго ребёнка любовь к животным и доверие к людям. Только бы суметь маленькому человеку 21-го века почувствовать бажовское слово, прелесть отеческого наречия, проявить готовность присмотреться к диалектному слову, увидеть в нём скрытые богатства! Если этот шаг не совершить, тогда, конечно, и всё остальное будет не охтимнеченьки.
Когда становится читатель постарше, открываются ему россыпи народной мудрости «Малахитовой шкатулки», «Синюшкина колодца», «Хрупкой веточки» и других Бажовских сказов. Прежде всего, эти книжки дают почувствовать радость труда, радость творчества. Вместе с пастушком Данилкой засмотреться на сизеньку букашку, услышать в музыке рожка шум леса и журчание ручья, вместе с Митенькой усмотреть лиственную зелень в змеевике и ягодную прозрачность в обычной дорожной соковине. Пережить муки творчества вместе с Данилой-мастером, с Иванко-Крылатко. Отношение к честному труду воспитывает в читателе неприязнь к человеку праздному, к жулику и ворине, к тому, который постыдится шубейки с платочком, повязанным по- заводски. Одним словом, прочитавший Бажовский сказы преисполнится уважением к мастеровому человеку и поймёт, что «работа — штука долговекая».
Сказы обязательно помогут мальчикам и девочкам любить глубоко, верно, не оглядываясь на насмешников, преодолевая разлуку и скуку, потому что Алёна умела ждать, потому что Катерину не страшили кривотолки. Потому что по сей день девка-Азовка напоминает нам о великой силе любви.
Бажовский сказ исподволь, ненарочито приучает к добру, к милосердию как к самым главным человеческим ценностям. Настоящее добро нельзя украсть, ведь оно даже не в пёстрых перышках из наследства бабки Лукерьи, а в самом сердце, в бескорыстный любви, в родовой памяти. Настоящее богатство заказано жадному, но завещано щедрому, потому что только тогда имеешь, когда умеешь отдавать. Эти парадоксы народной философии приводят юного читателя к осознанию счастья помогать нуждающимся, к чувству гармонии с миром, к открытию, что жизнь человека -это и есть самое невероятное чудо. А если становится человеку тяжко отстаивать человеческое, то случаются у него в жизни волшебные помощники: земляные кошки выводят на дорогу, а обыкновенные пуговицы дают подсказки!
О, обязательно найдётся тот, кто скажет нашим детям, что это, мол, сказки, а в жизни все наоборот. Но они, дети, уже знают, что в сказках есть намёк. Они уже стали взрослее. Они не растеряют своей сердечности.
В номинации «Фанфик-рассказ по мотивам произведений Павла Бажова» в возрастной группе «От 14 до 17 лет» победительницей стала Ирина Осипова (Челябинск).
Ирина окончила среднюю общеобразовательную школу №46 им. З. А. Космодемьянской. Будет поступать в РГГГУ.
В истории наиболее любимый период — древность и правление первой великокняжеской династии Рюриковичей. Предпочтения в литературе: поэты Серебряного века и рассказы Антона Павловича Чехова.
«Фанфик-рассказ по мотивам произведений Павла Бажова»
Приказ о скорой экспедиции на … рудник пришел в местный управцентр внезапно, ранним утром понедельника, и уже к вечеру вокруг давно заброшенных шахт бегали десятки самых разных людей. Молодые ребята в солдатской форме торопливо ставили палатки, разгружали машины и перетаскивали с места на места, судя по ошалело бегающему вокруг них профессору в белом халате, огромные коробки с чем-то важным. Он все это и затеял и теперь, когда до начала исследований оставалась всего пара часов, не мог найти себе места, все бегал из стороны в сторону. Через несколько часов шум поутих, все разъехались и остались только профессор, несколько солдат да дворовые ребятишки, которые нет-нет да и прибегут поглядеть, что это тут происходит.
В один из таких тихих невероятно скучных дней мы с Васильком, моим новым другом и сослуживцем, привычно лежали на траве и рассматривали редко плывущие облака.
— Как же это все надоело! — воскликнул Василек. Он в момент вскочил на ноги и с какой-то особой досадой выкинул в кусты травинку, которую зажимал зубами: — Ну сколько можно? Что это за служба такая? Я шел в армию, а не сиделкой для сумасшедшего докторишки! Каждый день одно и то же. Запихнули в самую глушь. Ни тебе телефона, ни интернета…
Василий был человеком импульсивным и невероятно деятельным, а посему подобное ежедневное безделье его не просто раздражало, оно приводило его в неподдельный ужас. Иной раз он начинал ворчать себе под нос, а иногда, как сейчас, вскакивал с места и начинал размахивать руками и ногами. Я, зная, что в такие моменты его может остановить только внезапно подвернувшееся дело, спокойно потянулся и лениво встал.
— Знаешь что, Васютка! — я похлопал его по плечу и показал на маленькие кустики лесной земляники. — А пойдем ка мы с тобой за ягодами? От поста далеко отходить не будем, считай, обход территории. И не дожидаясь ответа, я молча двинулся навстречу манящей прохладе леса, зная, что мой товарищ побурчит недовольно и пойдет следом…
Если вы уже поняли, какой человек мой солдатский друг, совсем несложно догадаться, с каким упорством он подошел к собиранию ягод. В то время как я собирал по принципу одна в котелок, четыре в рот, он тщательно выбирал, какую ягоду собрать. Они у него все были как на подбор. Васек вообще был человеком весьма странным, необычным и ежедневно будто бы разным. Поэтому и клички у него одной не было, мы звали его всегда по-новому, соревнуясь с ребятами, кто реже повторится. Так вот этот товарищ так трепетно и тщательно подошел к собиранию ягод, что я в какой-то момент обернулся, а его и след простыл. И я почти уже испугался и приготовился кричать его, как услышал хруст ломающихся веток и непрекращающийся поток слов, из которого, если исключить ненужное, можно понять: Васятка свалился в овраг.
И вот, таща на себе раненого Васька, я думал так: чего нам не лежалось спокойно? И как это мы могли забрести так далеко от рудника? И, надо сказать, последний вопрос беспокоил меня все сильнее с каждой минутой. Эту местность мы изучили вдоль и поперек за прошедшие два месяца, и теряться здесь было просто негде, да и отошли мы от поляны метров на сорок, не больше. Все это начинало сильно раздражать, а Вася все сильнее охал и ахал, повисая на моем плече. Он, кажется, сломал ногу, пока исследовал местный рельеф и теперь удрученно стонал, прыгая на одной ноге. Мы ходили уже минут сорок и будто все по одному месту. Совсем уже было выбившись из сил, я заметил просвет между деревьями и счастливо вздохнув, потащил товарища активнее. Поляна там и правда была. Да только не наша. Стояла там избушка, не на курьих ножках, конечно, но чем-то напоминала. А вокруг будто камни живые, движутся и всеми оттенками зеленого переливаются.
— Чего это? — как-то смущенно тихо спросил Василек. И я, приглядевшись, так же едва слышно ответил: Ящерицы кажется. Гляди как много.
Сотни маленьких ящерок, словно ковер, были везде, они ловко перебегали и, кажется, совсем не мешали друг другу.
— Ну чего вы тут ходите? Забыли чего? — прямо перед нами на крыльце избушки сидела девушка красоты невиданной: волосы черные, как ночь, глаза, словно каменья драгоценные сверкают, и вся она, будто магнитом, взгляд притягивает.
— Откуда ж ты девица взялась тут?
— Как это откуда? Живу я здесь, молодцы, уж столько лет, где ж мне еще быть? А вы здесь чего шастаете? Заблудились?
Таинственная красотка серьезно и внимательно нас разглядывала. Голос ее был глубокий, красивый и мелодичный. Глаза, на первый взгляд показавшиеся мне зелеными, были черными и такими глубокими, что, казалось, стоит посмотреть на них еще пару секунд, как пропадешь. В тот момент будто весь воздух устал и решил опуститься на наши плечи, придавливая к земле.
— Никак нет. Гуляем просто. Он смущенно улыбнулся и взглянул сначала на меня, а потом на ….
Вдруг по поляне разнесся задорный смех. Он так выбивался из окружающей нас действительности, что сначала показалось, что мне просто послышалось. Но стоило только поднять взгляд на незнакомку, как ее уже не было. Теперь на крыльце сидела будто совсем юная девчушка и звонко смеялась. Глаза у нее стали ярко зеленые и сверкали ярче всех звезд. Вдруг она совсем ловко вскочила на ноги и, как ящерка, пробежала по всем камням, оказываясь прям перед нами. Мы с Васюткой сначала было неловко попятились назад и во все глаза уставились на нее. А она, слегка наклонив голову, стала рассматривать ногу Васьки так, будто решала самую сложную задачу в мире. Весь ее вид говорил о том, что нет в этом ничего необычного или хоть сколько-нибудь странного. Эка невидаль девица среди леса в избушке. И вдруг как спросит:
— И удобно тебе, Василий, с больной ногой гулять?
Испуганно переглянувшись, мы попятились назад, к лесу. Нам вдруг показалась, что девчушка больше похожа на старуху, злобную и страшную.
— Удобно, удобно… уважаемая… Н у мы это пойдем да дела у нас… — наперебой затораторили мы и было уже зашли за березу, как она вдруг оказалась у нас за спинами и легко подтолкнула к избушке.
— Да вы чать не узнали меня, молодцы? Хозяйка я местная? Может, слышали…
— Как хозяйка? Медной горы которая что ли?! — резко развернувшись, воскликнул я.
— Да это ж сказка, дурень, — Васька, видимо совсем замучившийся от боли, тяжело присел на траву.
— Сказка ложь, да в ней намек, разве не слышали?
Я недоверчиво оглядел молодую «хозяйку»:
— А имена наши от куда знаешь?
— А как же не знать? Два месяца тут по моим горам ходите. Да вы не бойтесь.
Она плавно опустилась к Васютке и аккуратно взялась за больную ногу. Мы с товарищем переглянусь. Тяжело было не поверить дЕвице, сразу заметили мы, что она не просто человек, но чтобы сама хозяйка…
Внимательно следя за тем, как изящные пальцы ощупывают Васькину ногу и сел рядом.
— Ворожишь?
Она насмешливо на меня посмотрела:
— Да нет, просто зафиксировать надо и перевязать. Кость сама срастется.
И мне вдруг показалось, что она совсем такая же, как мы, ей тоже просто стало скучно, и она решила познакомиться с нами.
Мы пробыли на рудниках еще месяц, и за это время Малахитница стала для нас настоящим другом. Мы с Васьком все удивлялись, как же такую хохотушку и любительницу историй могли назвать Каменной девой, ведь она была живее всех живых. А уж как они с Васькой начнут что делать, до вечера их не остановишь.
Много лет прошло уж с тех пор, а я все смотрю на камушек малахитовый да вспоминаю своих товарищей и ту лесную землянику.
В номинации «Фанфик-рассказ по мотивам произведений Павла Бажова» в категории «Старше 18 лет» победил Евгений Иванченко (Полевской).
Евгений Иванченко трудится ведущим специалистом Северского трубного завода, входящего в состав Трубной Металлургической Компании. Хобби: много читает, больше всего предпочитает экономическую историю, а также знает все произведения Павла Бажова.
«Фанфик-рассказ по мотивам произведений Павла Бажова»
Две домны
На Северском заводе домна есть. Старая, еще до воли крестьянам построенная. А две было. Сломали одну как раз перед германской войной. А сломали, потому что нельзя было на ней уже работать.
Работал на ней засыпка Антип. Клички у него не было, Антипка да и Антипка. А уставщиком был Горя Рогоза, человек пустой, однако у управителя в большом доверии был, хоть и дела не знал. Рабочих дергал за все, мимо не пройдешь — прицепится, то шапку перед ним не снял, то поклонился криво, то кувалдой редко машешь, то еще чего-нибудь, а уж прицепился — не отвяжется. За то и звали его Рогоза, как рогозный заросль он был у реки, пока дойдешь, все ноги изрежешь.
Но видный был, складный, статью вышел, в праздник в церкву шел весь собой сударем, девки глазели, рты раскрыв, как будто и не уставщик, а сам барин. Управитель заводской против него плюгав был.
А Антипка был росту невеликого, коренаст, лицо в точках от колошниковой работы. Но силен был, и поведения трезвого.
А к тому времени подросла дочка у конторского писаря Микитича. Человек он был мелкий, тихий, вдовый, а дочка Лепестинья, Лепа по уличному, красавицей росла настоящей. Ну и Рогоза с Антипкой и начали у писаревой избушки отираться. То один как невзначай, то другой. А Лепа смеялась, однако с Рогозой в праздники переулыбывалась. Она среди девок первая, и он сам собой осанистый да в городском платье. Глядел на то Антипка, и видел, что не его полета птица. Вдвойне обидно ему было — и в заводе от Рогозы жизни нет, и тут Лепа не в его сторону смотрит.
Думал так Антипка, думал, да и пошел к писарю с дедом Коньковым, начетчиком, свататься. Писарь-то сам и не против был, да Лепа в крик — нет, на чо мне копченый, всю жизнь ему похлебку в домну таскать. И так и выгнала сама и Антипку, и Конькова. Дед только молвить успел писарю, что, мол, добра не жди, Микитич, дурная девка.
Решил Антипка, что за Горю она собралась. И раз как-то забрался Рогоза на колошник, глазами зыркает, лютует. Попрятались кто куда, похватали лопаты да кувалды, вроде как делом, значит, все занялись, чтоб был и стук, и бряк, и не подходи. Ходит Горя, ищет, на кого бы озлиться. А тут Антипка, затвор колошниковый приспустил, колошу с углем высыпать хочет. И так уж, видать, ненавидел он Рогозу, что тот как раз между колошей и печью оказался, и колошей-то его в домну и столкнуло, и в дыму-то никто не увидел, а в стуке, бряке и гуле и не услышал. И поминай добрым словом. Был уставщик, и нету, как и не было. Антипка колошу-то высыпал, затвор поднял, глянь — нету Гори. Нигде нету. Искали, не нашли. И старший засыпка всем молчать велел — не было его на колошнике, заглянул да и пошел куда-то.
А все равно, не вышла Лепа за Антипку, так бобылем он потом на германской и сгинул. А в домну, как Рогоза пропал, как словно бес вселился — что ни выпуск, то брак, чугун на гири только годный, что ни день, то беда, то летку вырвет, то горнового обожжет, то засыпки все угорят, то лошадь с подъема свалится. И как управитель ни лютовал, а не идет домна. Уже и так, и этак, и поп с кадилом вокруг ходил, и инженер из города приезжал, и старые доменщики-чертознаи свои наговоры шептали, а не идет добрый чугун. А тогда управителем Сысертских заводов Чиканцев был, вот до него донесли, и велел он домну сломать, а доменщиков рассчитать. Так и осталась одна в Северском домна, и работала себе и работала, пока уж не потушили…
А только дед Коньков прав оказался. Прокрутила Лепа носом, протрясла губой, да и исчезла из завода. Возчики сказывали, в городе на Водочной улице ее видели. А Микитич, тот и так был мелкий, а с того еще пополам стал меньше, да и спился.