После завершения проекта «Пермское посольство» (более полутора лет у нас гостили шедевры Пермской галереи) в здании на Воеводина, 5 изменили инфраструктуру и периметр помещений, что позволило ввести больше экспонатов. Для самого Музея ИЗО это принципиально, ведь здание, расположенное в Историческом сквере, образно говоря, отвечает за представление отечественного изобразительного искусства, в том числе Урала. Некоторые предметы в обновленной экспозиции представлены впервые.

Значимость обновлений впечатляют вдвойне, когда знаешь, что параллельно новациям на родной площадке музей представляет в эти дни свои шедевры в государственном Эрмитаже, Русском музее, Третьяковке. Плюс участие в экспозициях в Красноярске, Сыктывкаре. В престижных музеях России представлены «наши» Малевич, Кандинский, творцы русского импрессионизма. Но уральцев и гостей Екатеринбурга ждут не менее сильные впечатления.

«Важный момент: в этом здании, его экспозициях мы отвечаем на вопрос Тимофея Ради „Кто мы, откуда и куда мы идем?“, — говорит Никита Корытин, директор Екатеринбургского музея изобразительных искусств. — А потому стараемся ввести во все пространства нашего музея, в каждый зал как раз тот материал, который через призму нашего собрания объясняет Урал, объясняет нас с вами. Например, в нынешнем обновлении (а это уже четвертая трансформация за пятнадцать лет этого зала) мы сочли логичным увеличить пространство иконописи, ведь невьянская икона — плод нашей, уральской культуры».

… Даже икона-лечебник

Иконопись, прежде всего — невьянская, представлена сейчас в отдельном зале. Предметы XVIII — начала XX веков позволяют проследить, как развивалось уральское иконописание на протяжении двух столетий, как, например, знаменитая невьянская иконопись связана со старообрядчеством. Чтобы зрители могли погрузиться в жанр и историю, эта часть экспозиции устроена так, что сохраняет атмосферу молельного дома. Это рождает и дополнительный интерес, и вопросы.

Здесь можно узнать о видных представителях старообрядчества, по-новому взглянуть на известную уральскую династию Расторгуевых: не только купечествовали, не только строили заводы, но и делали заказ на написание икон. А отсюда — ниточка к мастерской художников Богатыревых, братьям Михаилу и Афанасию, что имели колоссальный вес среди старообрядческих общин. Афанасий, например, ездил даже с прошением от невьянских старообрядцев в Санкт-Петербург, к самому Бенкендорфу. Сегодня, спустя столетия, важны и перипетии судеб Расторгуевых да Богатыревых, и то, чем остались в уральской истории их радения об иконописи.

«Иконный комплекс нашего молельного дома — это не только жемчужина невьянской иконописи, это сложное программное произведение, которое можно разбирать и разбирать, — говорит куратор этого отдела, научный сотрудник сектора русского искусства Алина Хионина. — Это целый манифест уральского старообрядчества. Не устаю возносить оду мастерству иконописцев и интеллекту создателей этого произведения. Конечно, тут соединились талант и усилия Богатыревых и Льва Ивановича Расторгуева, который был начитанным, глубоко духовным человеком. Любопытный момент: невьянские иконописцы, казалось бы — связанные исключительно с Уралом и его культурой, заимствовали европейскую иконографию. Не напрямую, конечно, „черпали“ из католичества. Но, как и многие старообрядческие мастера, ориентировались на ярославскую иконопись, а ярославские фрески очень активно использовали мотивы немецкие, голландские. Это проникало и к нам…»

Приятным удивлением в экспозиции может стать икона-лечебник — такие иконы имели целительский эффект. Среди святых вам представят и того, кто помогает от зубной боли, и другого, кто лечит от лихорадки… Однако в подобных иконах был еще один смысл: все эти святые — борцы и мученики за веру. Что тоже очень важно для старообрядцев: идея духовной борьбы не оставляет старообрядческую литературу, иконопись.

От «Послов Ермака…» до «Красных коней»

Русская живопись — самый большой раздел. Логично, если иметь ввиду, что в обновленной экспозиции она захватывает от XVIII столетия до начала ХХ. Логичны и отдельные «связующие нити». Если в «молельном доме» представлен сам жанр иконы, живописная красота, то здесь в «Богомазе» Михаила Климанова — образ иконописца за работой. Если в невьянских иконах — «голландские мотивы», то здесь в картине «Усадьба Петра Григорьевича Демидова, которая находится под Петербургом» — непривычный на фоне российской усадьбы, рядом с хороводами стаффаж, который художник Иван Танков в 1790-х годов явно списывал с… традиционных голландских картинок в трактирах.

Завсегдатаи Музея ИЗО, конечно, увидят и то, что видели много раз: неизменно впечатляющее полотно «Послы Ермака у Красного крыльца перед Иваном Грозным» — классический образец исторического жанра, серию парадных портретов — жанр получил наибольшее распространение после Петровских преобразований, галерею героев войны 1812 года (но она дополнена), картины Товарищества передвижников (и этот раздел значительно пополнился). Сам «набор» известных и любимых имен впечатляет и притягивает. Суриков, Поленов, Перов, Саврасов, Шишкин, Максимов, Левитан, Репин, Крамской, Маковский…

Но сотрудники музея акцентируют внимание посетителей на том, что появилось впервые или после большой «паузы». Тут и завсегдатаям есть чему удивиться. Музей впервые представил картину «Улица в Каире» Маковского — жанровую зарисовку из разряда популярных у россиян «путешествий художника», и нехарактерного Левитана с крупноформатным сюжетом «Альпы. Снега», и светлую, атмосферную, воздушную картину Василия Коновалова «Гимназистки в соборе».

Уроженец Саратова, Коновалов состоялся как художник в Екатеринбурге (и преподавал здесь), здесь стоял «на перепутье между передвижничеством и импрессионизмом», что, кстати, проявилось и в «Гимназистках…». А от Василия Коновалова — прямой путь к общей подтеме «Урал и уральцы в русской живописи».

«Дорогой мне Алексей Иванович Корзухин, — с искренней симпатией выделяет одного из уральцев Алана Гогичаева, научный сотрудник сектора русского искусства. — Наш земляк, родился в селе при Уктусском заводе. Благодаря таланту смог поступить в Императорскую Академию художеств. Был близок к кругу передвижников и „Бунту четырнадцати“ — когда 14 выпускников академии вышли из числа академиков и основали знаменитую Санкт-петербургскую артель художников, которая превратилась в Товарищество передвижников. В обновленной экспозиции — корзухинский портрет жены первого екатеринбургского фотографа, Александры Тереховой, которая считалась главной красавицей города… А в самом последнем зале русской живописи — рубеж веков. И из нового здесь — Всеволод Ульянов, „Красные кони“, 1917 год. Прекрасная работа, но она очень давно не была в постоянной экспозиции — больше пяти лет. Всеволод Ульянов преподавал в художественном училище, которое нынче носит имя Шадра. По воспоминаниям учеников, был типичным представителем русской интеллигенции. После революции, которую не принял, эмигрировал в Америку. Чтобы выживать, создавал декорации для театра. Жизнь, типичная для человека той эпохи. Но в любом случай Ульянов — высочайший профессионал. В „Красных конях“ обратите внимание на вихревой способ наложения красочного мазка…»

Фарфоро-фаянсовая империя Кузнецовых. Бенефис!

В обновленной экспозиции и фарфор представлен в большом диапазоне: с середины XVIII века до эпохи модерн, а это уже ХХ век. Музей увеличил коллекцию, в экспозиции 135 произведений: фарфор императорский, а также частных предприятий.

Если Гжель, важнейший сегмент в теме, в экспозициях ранее бывала, то витрина фарфора заводов Кузнецовых представлена впервые. Товарищество Кузнецовых на рубеже веков было популярной фарфоро-фаянсовой империей. Тоже фактически модерн с его флоральными, растительными мотивами. Но, как отмечают искусствоведы, кузнецовский фарфор был более демократичный. Во многих семьях были и кое-где сохранились до сих пор кузнецовские чашки. Не такой изыск, как фарфор императорский, зато не только «избранные» могли чаю попить.

Исторический стиль в русском фарфоре. Ампир. Готика. Модерн. В последнем разделе представлены даже предметы явно не чисто фарфоровые. Но оказалось — с включением эмали, что тоже было проявлением стиля модерн в фарфоре…

х х х

Новая экспозиция — труд очень многих сотрудников музея. Экспозиция еще даже «в процессе» — какие-то детали будут дополнены. Но уже сейчас, по признанию профессионалов, «экспозиция вздохнула, появился воздух».

Ранее «Областная газета» писала о том, что в Доме Поклевских-Козелл открылась выставка из собрания Музея Мирового океана.